Книга "Археология детства. Психологические механизмы семейной жизни" (обзор)

Независимая фирма «Класс», специализирующаяся на выпуске литературы по психологии и психотерапии плохих книг не издает. А к хорошему, как известно, быстро привыкаешь. Книга «Археология детства» отпугивает названием, складывается ощущение, будто ее содержание – не для средних умов. Что-то невероятно заумное. Но труд психотерапевта и социального психолога Ильина оказался на редкость незатейливым для восприятия.

Я не знаю, состоит ли в этом самая страшная несправедливость нашего мира или же, наоборот, в этом заключена какая-то высшая, сверхчеловеческая правда, но детям не дано выбирать свою судьбу. Их судьба определяется в семье. Семья для ребенка — это некий дар свыше. Это даже не лотерея. Это предопределение, изменить которое он (по крайней мере до тех пор, пока не вырастет и не обретет какую-то меру самостоятельности) не в силах. Впрочем, очень многие люди не в силах изменить это предопределение на протяжении всей своей жизни. Став взрослыми, они создают собственную семью “по образу и подобию” той, в которой родились и выросли. Они передают предопределение своим детям. И беда, если такое предопределение — не благословение доброй феи, а проклятие злой волшебницы... Каждый психотерапевт, даже если он не работает с семьями, может засвидетельствовать: первопричина насилия, самоубийств, наркомании, пьянства, разрушенной карьеры, не-удачной семейной жизни, душевных расстройств и, наконец, даже многих соматических заболеваний кроется в таком “проклятии”, полученном в детстве. Воистину: “Мир не только строится в детской, но и разрушается из нее; здесь прокладываются не только пути спасения, но и пути погибели”. Не случайно И.А. Ильин, являющийся, по-моему, одним из самых тонких и глубоких исследователей этой проблемы, сравнивал семью со своеобразной живой “лабораторией человеческих судеб”. При этом он отмечал, что “...в лаборатории обычно знают, что делают, и действуют целесообразно, а в семье обычно не знают, что делают, и действуют, как придется”

О чем книга? – обо всем понемногу. В ней есть даже история Павлика Морозова, и как ее видели и видят наши предки и современники.  О семье: кризисы, причины конфликтов, обоюдные комплексы. Что такое несчастливая семья, и как ею стать. О детях с рождения до периода взросления: ранний возраст, дошкольный и подростковый период. Многочисленные экскурсы в историю, мнения авторитетов (Фромм, Фрейд и пр.)

Семейные психологи и психотерапевты, в зависимости от своего подхода, говорят о разном количестве семейных кризисов. Скажем, Вирджиния Сатир выделяет десять таких критических точек.

Первый кризис: зачатие, беременность и рождение ребенка.

Второй кризис: начало освоения ребенком человеческой речи.

Третий кризис: ребенок налаживает отношения с внешней средой (идет в детский сад или в школу).

Четвертый кризис: ребенок вступает в подростковый возраст.

Пятый кризис: ребенок становится взрослым и покидает дом.

Шестой кризис: молодые люди женятся, и в семью входят невестки и зятья.

Седьмой кризис: наступление климакса в жизни женщины.

Восьмой кризис: уменьшение сексуальной активности у мужчин.

Девятый кризис: родители становятся бабушками и дедушками.

Десятый кризис: умирает один из супругов.

Другой американский семейный психотерапевт, Ричард Б. Остин, выделяет пять стадий семейной жизни:

Первая стадия — влюбленность.

Вторая стадия — принятие ответственности и заключение контракта.

Третья стадия — появление детей и проблемы карьеры.

Четвертая стадия — дети оставляют родительский дом.

Пятая стадия — старение.

Каждая из этих стадий заключает в себе специфические проблемы, которые могут стать причиной семейного кризиса.

Кое-что из перинатальной психологии.

В конце первого года жизни малышу предстоит пережить первый серьезный кризис — отрыв от материнской груди. Этот отрыв переживается как утрата. Утрата привычного способа получать материнскую любовь и ласку. Это опыт, дающий ребенку ощущение того, что он и мать не единое целое, но два самостоятельных человеческих существа. Это опыт, с одной стороны подтверждающий его смутные опасения, но в то же время демонстрирующий при спокойном и настойчивом поведении женщины, что, отнимая у него свою грудь, мать не только никуда не исчезает из его жизни, но и продолжает любить его, ласкать, прижимать к себе, согревать. Если же такого опыта ребенок не получает, а весь предыдущий опыт его жизни свидетельствует о том, что мир, в котором он живет, не заслуживает доверия, то окончательное расставание с материнской грудью превращается в серьезную травму. Ее непосредственные последствия — состояние острой детской депрессии, а более отдаленные — депрессивная окраска всей последующей жизни человека. Происходит то, что в психоанализе принято называть “фиксацией на оральной стадии”. В поведенческом плане такая фиксация выражается в том, что, постоянно испытывая подсознательную тоску по утрате материнской груди, ребенок, а впоследствии и взрослый человек все время ищет ее замещение. По достижении определенного возраста фиксация может принимать форму различных зависимостей, в частности, наркотической и алкогольной. Если же развитие личности в течение первого года жизни протекало в целом нормально, то отрыв от груди, вопреки неизбежным переживаниям ребенка, лишь подкрепляет уже сформировавшееся чувство базового доверия. Ребенок убеждается, что и лишенный маминой груди он продолжает оставаться сытым, принимаемым и любимым.

В целом книга производит странное впечатление: написана, вроде бы, образованным начитанным человеком с большим опытом. Все хорошо, пока дело не доходит до личного мнения – более эмоционального и поверхностного, чем может себе позволить специалист. Чего стоит экзерсис об армии: мол, армия плохая, я бы своего сына не отпустил. В остальном автора можно поздравить: им кропотливо собраны все положительные советы по воспитанию детей.

Активизация страхов в родительской душе порождает состояние дискомфорта и стимулирует действия, направленные на устранение внешнего источника такого дискомфорта — попросту говоря, на прекращение детского плача. Искусственное же повышение возраста ребенка на подсознательном уровне создает, так сказать, “правовое поле” для подобного рода вмешательства. Если маленькая девочка может плакать по пустякам, а то и вовсе без особого повода, то для слез “большой девочки” (читай: взрослого человека), согласно обыденным представлениям, должна быть веская причина. Должно произойти нечто действительно болезненное или даже страшное, оправдывающее родительскую активность. В этом смысле еще более показательным является сакраментальное: “Настоящие мужчины не плачут!”, адресуемое мальчикам. Заметьте, что здесь отсутствует даже апелляция к искусственно завышенному возрасту. Мальчик по определению лишается права на выражение соответствующих чувств едва ли не с пеленок! При взгляде со стороны в глаза бросаются сразу два уровня абсурда, заключенных в этой идиоме. Во-первых, настоящие мужчины как раз плачут именно по причине того, что они настоящие (разумеется, речь идет не об истерике в мужском исполнении). Не плачет Терминатор — как раз в силу своей “ненастоящести”, искусственности в буквальном смысле слова. Во-вторых, маленький мальчик пока еще не является мужчиной по закону природы, и любая попытка искусственно сделать его таковым раньше времени с неизбежностью приводит к утрате настоящего мальчика и появлению ненастоящего, в смысле неполноценного, мужчины.

Не бывает в детстве периодов труднее и легче, день всегда будет отличаться от другого дня, но подростковый период стоит особняком. Проблем, возникающих в этот отрезок времени «от 12 до 16» родители, порою, боятся больше всего. Понятно почему: ребенок больше не подконтрольное дитя, он пытается вырваться на свободу. Нормы и правила этой свободы зачастую непонятны обеим сторонам.

“Если ты уже такой самостоятельный, не обращайся ко мне за деньгами на покупку своих компакт-дисков, зарабатывай сам!”. “Если ты такая взрослая, не лезь ко мне со своими обидами. Ты ведь не желала меня слушать, когда выбирала себе приятеля!”. Знакомые фразы? Может быть, вам приходилось слышать нечто подобное в семьях ваших знакомых или от своих собственных родителей, когда вы были подростком? А может быть, что-то похожее вы сами говорили своему четырнадцатилетнему сыну или пятнадцатилетней дочери? Если это так, пожалуйста, не обижайтесь. Внимательно вслушайтесь, как звучат эти фразы не тогда, когда вы произносите их в запале, переживая гнев, досаду или обиду, а “в чистом виде”, написанные на бумаге. По-моему, они насквозь пронизаны детским инфантилизмом. Я не случайно упомянул обиду и досаду. Вряд ли, руководствуясь подобными чувствами, можно добиться хорошего результата — как известно, на обиженных воду возят. Причину подобной реакции взрослых В. Сатир видела, в частности, в том, что “большинство родителей сами еще не до конца пережили свой подростковый возраст. И они вовсе не чувствуют себя наставниками, умудренными опы-том”. Мне не раз приходилось убеждаться в справедливости этой мысли, общаясь со своими клиентами. Многие из них, столкнувшись с вполне обыденными подростковыми проблемами своих детей, отнюдь не связанными с употреблением наркотиков, участием в криминальных группировках или ранней беременностью, разводили руками и честно признавались: “Я совершенно не представляю, что с этим делать”. Для таких родителей проявление подростком здоровой и необходимой изначально потребности в обретении контроля над собственной жизнью является, по сути, провокативным поведением. Они воспринимают действия сына или дочери как претензию на контроль и власть над жизнью вообще.

Также в книге раскрываются проблемы охраны личного пространства: когда ребенку бывает полезно отгородиться от родителей, и как родителям понять, где та этическая грань, которую нельзя нарушать. Есть в ней и страхи, и вред компьютерных игр и телевизора. Многие вопросы проанализированы с весьма субъективной точки зрения и, как уже было отмечено, с долей личного отношения (родительского), это стоит иметь в виду.

Имейте в виду, что самые хорошие и проверенные правила были придуманы людьми. Другими людьми. Ваша же семья — это ваша семья, и ваши дети — это ваши дети. Не бойтесь экспериментов. Любой вменяемый врач-педиатр скажет вам, что с точки зрения здоровья и нормального физического развития ребенка абсолютно все равно, будет он завтракать в 8.00 или в 9.30. Будет он спать после обеда с двух до четырех или же с трех до пяти. От себя я бы даже добавил, что в этом смысле все равно, будет ли он вообще спать днем, но боюсь прослыть радикалом.

Книгу Ильина нельзя заштамповать «плохой» или «хорошей», это скорее полезный сборник советов. По поводу любого совета хочется отметить: где-то это уже было… «Археология» - автор глубоко и обширно копает, предлагая присоединиться к неблагодарному, но интересному труду – изучению детства с точки зрения психотерапии. Из десяти баллов – на пятерочку.