Государственный музей игрушки

По мнению психологов, наше душевное здоровье не в последнюю очередь зависит от того, в компании каких игрушек нам приходилось коротать свои детские годы. Вот почему Музей игрушки можно считать культовым сооружением и сокровищницей коллективного подсознательного, а забота о нем должна быть таким же приоритетом работы мэрии, как строительство новых станций метро, возведение памятников и закупка очков для ветеранов.

Представления о том, как это должно быть, сдуваются воздушным шариком еще на пороге Музея игрушки. С 1963 года это мрачноватое здание с запыленными окнами было прибежищем уникальной коллекции игрушек и производит почти такое же впечатление, что и старый плюшевый мишка, которого долго держали на антресолях.

Музей теснится в трех небольших комнатах и потому в состоянии выставить на всеобщее обозрение лишь десятую часть своей коллекции. А она, между прочим, собирается с 1930-х годов, насчитывает уже около 10 тысяч экспонатов, среди которых есть настоящие антикварные раритеты. Однако то, что с 2005 года экспозиция, наконец, открылась для всех желающих, а не только для повышающих квалификацию учителей, — уже большое достижение, говорят работники музея.

Милиционер в ватнике, целлулоидная неваляшка в виде кукурузы, «королевы полей», полиэтиленовые пупсы с лицами маленького Ленина, один из первых в истории трансформеров «От коня к трактору», заводной комбайн — так правдиво и увлекательно, как здесь, никто не расскажет современным детям о советской стране.

Правда, не всякая психика сможет выдержать и усвоить этот рассказ, ведь во время экскурсии к игрушкам нельзя притрагиваться. «Это пытка», — делятся наболевшим сердобольные музейные работники и обещают, что со временем у них появятся игрушки-экспонаты для тактильного ознакомления.

В те времена, когда игрушка была делом государственной важности, а по всей стране работали десятки игрушечных заводов и фабрик (в одной только УССР их было не менее 400), специальная комиссия строго следила за тем, чтобы внешний вид кукол и мишек не противоречил генеральной линии политики партии.

«Видите этого пупса? У него лицо не наше. Значит, немец», — объясняет и.о. директора музея Людмила Гладун. Сегодня игрушек у нас почти не производят, так что проблема их моральной устойчивости и партийной принадлежности неактуальна.

Актуален только один вопрос: почему такая несправедливость царит в мире мягких игрушек? Почему плюшевый медвежонок Тедди, который прожил всю Вторую Мировую войну в вещмешке какого-то солдата, устанавливает мировой рекорд цен на престижных аукционах, а сотни таких же отважных мишуток со своим героическим прошлым безвылазно сидят в темном подвале на Кловском спуске?